Тестирование на «детекторе лжи» становится все более распространенным в современном обществе. Однако в массовом сознании по-прежнему само слово «полиграф» окружено ореолом таинственности. Как он действует? Каковы сферы его применения? Насколько достоверны результаты теста? И, наконец, можно ли его обмануть?

«Полиграф не определяет истину, но лишь показывает, лжет испытуемый или нет», – сказал «Деталям» Морди Газит, создатель израильского Института детекции лжи.

За день до того, как юридический советник Авихай Мандельблит согласился выдвинуть обвинения против супруги премьер-министра Сары Нетаниягу в деле о правительственной канцелярии, были опубликованы данные ее проверки на детекторе лжи. Саре Нетаниягу задавали вопросы, относящиеся к показаниям бывшего завхоза резиденции. Он утверждал, что Сара Нетаниягу завышала число гостей, принимаемых здесь, чтобы списать на них дополнительные расходы, а также требовала порой сменить статус приема с «частного» на «государственный», и т.п. Супруга премьера отвергла обвинения — и во всех случаях полиграф не обнаружил лжи в ее словах.

— Популярное название полиграфа в Израиле – «аппарат правды». Это определение вдвойне неверно, – говорит Морди Газит, специалист с международным именем, создатель института и школы детекции лжи, в прошлом – один из основателей и глава Израильского общества полиграфологии. За его плечами 43 года опыта интенсивной практической работы. – Аппарат – это некая автоматическая машинка, вроде электрической кофеварки. Нажал на кнопочку – и получай, что заказал. Тогда как тестирование – это сложный психофизиологический процесс, включающий беседу с экзаменатором и многое другое. Полиграф не находит истину, но лишь показывает, лжет испытуемый или нет. Отсюда до обнаружения правды долгий и не всегда очевидный путь.

Полиграф – высокочувствительный многоканальный регистратор. Он отображает в форме графов реакции автономной (вегетативной) нервной системы на изменения психологического состояния. Науке известно, что между ними существует связь. Эти реакции человек контролировать не может. Среди измеряемых показателей – частота дыхания и пульса, кардиоваскулярные изменения, изменения электропроводности кожи и другие. Можно также измерять деятельность мозга, но уж слишком дорого – каждого испытуемого отправлять на томограф.

С давних времен люди искали способ выяснить, говорит человек правду или лжет. Старейший пример – суд Соломона, описанный в Библии. Когда две женщины спорили из-за младенца, Соломон по их реакции определил, кто говорит правду, а кто лжет. А в Древнем Китае тысячи лет назад испытуемому предлагали разжевать сухой рис. Того, кому это не удавалось, признавали лжецом: было замечено, что когда человек лжет, у него снижается слюноотделение!

А в наши дни для этого используют полиграф. Причем, 43 года назад к его помощи прибегали только в сфере безопасности. Сейчас сфера применений расширилась, существуют два типа тестирования – диагностическое и профилактическое. Первые проводят, когда необходимо выяснить подробности уже происшедшего события. Скажем, произошло ограбление, и мы хотим выяснить, кто к нему причастен. Тут можно произвести точечные проверки.

Вторая сфера – профилактика. Это скрининг, просеивание, которое производится при наборе работников на служебные позиции, связанные с доступом к секретной информации. По сути, от полиграфолога ждут пророчества: как человек поведет себя в будущем. Знать он этого не может, но способен проверить, не совершал ли испытуемый проступков в прошлом. Принято считать, что человек склонен повторяться в своих действиях.

Существуют еще и периодические проверки для выявления возможных нарушений. Их частота зависит от политики учреждения.

— Как проходит тестирование?

— Тихая светлая комната, за столом друг против друга сидят полиграфолог и тестируемый. На столе «лэптоп», к нему присоединена небольшая коробочка, которая проводами связана с укрепленными на теле испытуемого датчиками. Вместе с программным обеспечением это и есть полиграф.

Тест начинается с беседы. Полиграфолог рассказывает о психофизиологических принципах, на которых основана проверка, просит тестируемого рассказать о себе и об обстоятельствах, приведших его в этот кабинет. Затем он знакомит его с вопросами, которые будут заданы в ходе теста — тут нет ни тайн, ни сюрпризов. Отвечать нужно только «да» или «нет». В случае, если это невозможно, экзаменатор вместе с проверяемым уточнят или изменят формулировку вопроса. Испытуемый расписывается в том, что согласен пройти проверку по данным вопросам. Экзаменатор предупреждает, что единственный способ благополучно пройти тест — это говорить всю правду и только правду, и тест начинается. Набор вопросов повторяется несколько раз во избежание случайностей.

— Есть еще какой-то предварительный мини-тест?

— Человеку предлагается сказать заведомую правду и заведомую ложь. Экзаменатору это позволяет увидеть, по каким каналам реакция более выражена. Ведь люди разные. А испытуемого это убеждает в том, что машинка очень хорошо работает: стоит соврать, и кривые на графе взлетают ввысь. Честного человека это успокаивает, лжеца заставляет волноваться еще больше.

— А волнение может повлиять на результаты теста?

— Нет. Человек волнуется на любой проверке, на любом экзамене. Но это – постоянный фон, а реакция на конкретный вопрос точечная. Для того вопросы и задаются несколько раз, в переменном порядке, чтобы выявить повторяющиеся реакции и отсечь случайные.

— Каковы эмоциональные взаимоотношения между полиграфологом и испытуемым?

— Экзаменатор должен быть нейтрален. Всем своим видом и тоном он показывает, что понимает состояние испытуемого и сочувствует ему. Но в то же время он не занимает чью-то сторону. Если испытуемый врет, он об этом громко заявит. И столь же громко заявит, что испытуемый — честный человек, если это покажут графы теста. Само собой, у проверяемого тоже должно сложиться ощущение, что с ним работает профессионал.

Чтобы не нарушать это взаимодействие, тест проводится один на один. В случае необходимости допускается присутствие переводчика, но и он не более, чем говорящая бесцветным голосом тень.

— Что за вопросы задаются при тестировании?

— В целом есть два типа вопросов — относящиеся к конкретной ситуации, и сравнительные, ответ на которые — заведомая правда, вроде: «Это – стол?» Ведь проверка на полиграфе – компаративный (сравнительный) тест.

— В какой степени заключение о том, говорит испытуемый правду или лжет, зависит от конкретного полиграфолога, то есть от человека, который расшифровывает графы по завершении проверки?

— Если он профессионал, работающий в точности по правилам, то в очень незначительной степени. Мы порой проверяем сами себя — показываем коллегам графы теста, не рассказывая ничего об обстоятельствах дела. Профессионалы приходят к одинаковым заключениям.

— Но и добросовестный специалист может выдать ошибочное заключение?

— Да, если полиграфолог, составляющий вопросы, не получил достаточно полную информацию об обстоятельствах дела. Он может что-то упустить или неверно расставить акценты.

— Вы говорите о полиграфологии, как о точной науке. В то же время, израильские суды не принимают заключение полиграфолога в качестве доказательства.

— Судебная система очень консервативна и базируется на прецедентах. В 1923 году в США по делу некоего Фрая суд вынес постановление, что результаты теста на полиграфе не могут служить доказательством в суде. За прошедшие почти 100 лет все-таки многое изменилось, и в США я знаю, по крайней мере, два штата, в которых результаты теста принимаются судом. Как и в нескольких других странах, скажем, в Бельгии и Японии.

В Израиле же уголовный суд не принимает результаты полиграфа на стадии доказательств, но принимает их на досудебной стадии. То есть судья может выдать ордер на арест подозреваемого на основании заключения полиграфолога. А в гражданском судопроизводстве результаты теста могут быть приняты на всех стадиях, но при условии согласия сторон.

— Насколько достоверны результаты тестирования на детекторе лжи?

— Весьма достоверны, скажем так. Приведу в качестве примера исследования профессора Видатского из Польши. Он сравнил надежность диагностики в нескольких областях: отпечатки пальцев, почерк, свидетельство очевидца, тест на полиграфе и другие. Был произведен эксперимент с передачей денег в конверте. В итоге отпечатки пальцев удалось распознать лишь на 20 процентов, очевидцы ошиблись, один только полиграф дал точность свыше 90 процентов.

— Где еще применяется полиграф?

— Возникают разные ситуации, когда не существует никаких других способов выяснить, лжет человек или нет. Скажем, педофил отсидел срок и вышел на свободу. Как за ним уследишь? Некоторые возвращаются к старому. В США раз в полгода они предстают перед комиссией, которая, в числе прочего, проводит проверку на полиграфе. У нас этого, к сожалению, пока нет.

— Каков вообще легальный статус полиграфологии в Израиле?

— Это – серьезная проблема. Много лет мы вместе с несколькими депутатами Кнессета пытались провести закон о регуляции полиграфологической службы в Израиле.

У каждого практикующего полиграфолога должно быть разрешение на работу, как у врача или адвоката. Ведь на нем лежит огромная ответственность: неверным результатом тестирования он может запятнать или разрушить репутацию достойного человека. Или, напротив, не распознать «крота», крадущего секретную информации фирмы… Я уж не говорю о том, что произойдет, если купленный мафией полиграфолог заявит, что подозреваемый лжет! Но, к сожалению, до сих пор нам не удалось закрепить статус полиграфологии в законах. Сегодня любой может приобрести аппарат и открыть лабораторию детекции лжи.

Именно поэтому мы создали Ассоциацию израильских полиграфологов, которая контролирует деятельность в этой сфере, как профессиональную, так и этическую.

— Вы помогаете создавать государственные и частные полиграфологические службы за рубежом, и преподаете в вашей международной школе в Тель-Авиве. Кто может стать полиграфологом?

— Наши курсанты – специалисты по психологии или поведенческой науке. Чтобы стать хорошим полиграфологом, нужно быть честным человеком и уметь контактировать с людьми.

— Напоследок, наиболее интересующий многих вопрос: можно ли обмануть полиграф?

— Я слышу эти рассказы много лет: накачаться транквилизаторами или возбуждающими средствами, вложить в ботинок острую кнопку и нажимать на нее большим пальцем всякий раз, когда вам задают вопрос, и тому подобное… Нет! Не существует наркотиков и лекарств, которые избирательно воздействовали бы на реакцию по конкретному вопросу.

Допустим, испытуемый действительно плохо себя чувствует и принял лекарство, которое дает побочный эффект, притупляя реакции. Но тестирование на полиграфе – это компаративный точечный тест. Значит, пока есть различия между реакциями на разные вопросы, экзаменатор может выдать заключение.

Даже если человек кашляет, можно расшифровать записи, хотя это и сложно. Представьте себе, что, печатая документ на принтере, вы дергаете лист. Понять, что там написано, будет сложнее, но ведь новые слова там не появятся, правда?

В любом случае, полиграфолог увидит попытки испытуемого ввести его в заблуждение. Впрочем, тестирование – дело добровольное. Без сотрудничества экзаменатора и испытуемого провести тест сложно, а если кто-то не желает его проходить, кто мешает ему отказаться и отправиться домой?